Жоэль Помра - Торговцы [=Торгаши]
Моя подруга просто обезумела от счастья.
Мы смотрели на него,
и могли общаться с ним через экран моего телевизора…
Случалось также
что мертвые,
как например, отец моей подруги,
присоединялись
прямо
к нам…
Увидеть отца моей подруги, которого не было в живых,
здесь,
среди нас,
в моей квартире,
это было для меня чем-то необычным…
Пару лет назад, во время случившейся на Норсилоре аварии, произошел взрыв, отец моей подруги погиб, не дожив всего несколько месяцев до своей пенсии.
Это невезение сильно подействовала на нас.
Этот человек так любил свою работу.
И было хоть каким-то утешением думать, что он закончил свои дни там, где лучше всего жил, то есть на своем предприятии.
Но в тот вечер я услышала как моя подруга сказала своему отцу нечто,
что
смутило меня еще больше.
Я услышала, как моя подруга рассказывает отцу
о своем так называемом положении на Норсилоре.
Которое, говорила она, улучшалось с каждым днем.
Ее должность на предприятии, говорила она.
И тут я поняла, что моя подруга не говорила отцу правду о настоящем положении дел.
Моя подруга врала своему отцу.
Чтобы он думал, что она работает на Норсилоре.
Но зачем?
Так чем же отличался для моей подруги настоящий мир от поддельного?
Теперь я уже не знаю, что и думать
о тех временах.
Единственное воспоминание, в котором я еще уверена, да и то не очень, это внешнее сходство отца моей подруги и его брата, дяди моей подруги, которое, между прочим, никогда не переставало интриговать меня, потому что как же это объяснить?!
Эти двое мужчин не были одной крови.
Эти два брата не были братьями по крови.
В тот вечер моя подруга допоздна разговаривала со своим отцом, глядя на экран моего телевизора.
18
Назавтра
моя подруга попросила меня зайти к ней,
чтобы
я могла полюбоваться
ее новой покупкой.
А именно — новым
и чудесным телевизором.
К чему такие траты?
Когда ей самой грозили выселением.
И когда кровать, на которой спал ее ребенок, нельзя было даже назвать кроватью.
Размышляя обо всем этом,
я повернулась,
и увидела,
да, это я могу сказать точно,
я увидела отца моей подруги,
и я знаю, что моя подруга тоже его увидела.
Заметив вошедшую сестру, моя подруга поняла свою ошибку.
Разочарование было огромным.
Мы в который раз были одурачены внешним сходством.
Моя подруга должна была своему дяде большую сумму денег.
А в то утро она легкомысленно похвасталась
приобретением нового телевизора
перед сестрой, которая, вообщем-то, не была человеком злым.
Иногда слова все же бывают
лишними.
Моя подруга, была ли она не совсем в себе?
Именно это и утверждал ее дядя с глазу на глаз.
Эта мысль причиняла мне большие страдания.
Умерший отец моей подруги и дядя моей подруги внешне, действительно, были очень похожи. В этом, и только в этом, подчеркиваю, я была совершенно согласна с моей подругой.
Она недоумевала: как такое возможно, чтобы два человека, которые были настолько похожи, были бы такими разными.
Один — такой хороший, другой — такой плохой.
Она из-за этого плакала.
19
Часто случалось, что на своем рабочем месте
я вспоминала
все те события, которыми жила вне работы.
Вспоминались наши с подругой разговоры об этой жизни,
которой, мы думали, мы живем, и которая оказалась бы ненастоящей,
и о смерти, которая одна, была бы настоящей и более того, была бы самой жизнью…
Я, несомненно, уставала все сильнее и сильнее
и эта боль
в спине
почти не отпускала меня.
Иногда она поднималась вверх
до самого затылка,
и мне нужно было терпеть целыми днями,
целыми месяцами,
чтобы не закричать…
Конечно, чтобы как-то подбодрить себя, мне достаточно было вспомнить о всех тех,
кто
был без работы,
и кому не повезло так как мне…
Я думала о них,
и это
мне помогало…
Но
было тяжело,
да,
тяжело,
иногда,
несмотря ни на что…
Настоящая жизнь или нет.
20
Моя боль в спине достигла такой степени,
что я не могла никуда выходить после работы.
Самое досадное, что я больше не могла обойтись без постороннего присутствия.
Когда со мной случались приступы боли, все мое тело вытягивалось и деревенело, я могла оказаться, например, на полу моей кухни.
К счастью, подобные приступы случались со мной только дома.
Моя подруга была мне настоящей опорой.
Вечера проходили один за другим.
Тем не менее однажды вечером моя подруга была вынуждена поручить меня тому, кого она по-прежнему называла своим взрослым сыном, так никого и не убедив в этом.
Меня это слегка удивило.
Я по-прежнему знала его недостаточно. Он тоже работал на Норсилоре, но нас там работало около двадцати тысяч.
О его прошлой жизни ходили страшные слухи,
в том числе о тюрьме,
а некоторые даже называли причины его возможной судимости: убийства,
женщин…
Это — не пустяки.
Конечно, мы не могли проверить,
но все это не вызывало моих симпатий.
Благодаря вечерам, проведенным вместе, я обнаружила,
признаюсь,
человека,
гораздо чувствительнее в среднем половины мужчин, работавших со мной напредприятии.
Однажды вечером впервые произошло то, чего я не могла объяснить себе полностью,
но затем все вернулось на свои места.
И к лучшему, так как со мной в его присутствии случилось
несколько приступов боли
невероятной силы.
И все же именно этот день я считаю началом того пути по наклонной,
который привел нас к катастрофе,
которая наделала столько бед,
и даже повлекла за собой окончательный разрыв с моей подругой.
Я охотно признаюсь, что политика меня не интересует,
но однажды проходили небольшие выборы,
и человек, которого мы немного знали как дальнего родственника семьи моей подруги, выдвинул свою кандидатуру.
Он приходил к людям домой,
чтобы представить им то, что он называл
своей программой действий
на случай, если он будет избран.
Нам это льстило,
ведь впервые у нас могла появиться возможность познакомиться с политическим деятелем.
Он, действительно, был человеком исключительным,
огромного таланта, и у нас уже было много случаев убедиться в этом.
Он обладал замечательными организаторскими способностями
и был, по-настоящему, одержим.
Все, что происходило вокруг, наполняло мои вечера
очарованием
и даже жизнью.
Под конец одного из таких вечеров та молодая женщина, чья стеснительность заставляла всех вокруг стесняться еще больше,
попросила меня помочь ей снова встретиться с моей подругой.
Почему этой молодой особе
так хотелось что-то дать?
Отдать?
Я спросила ее, она не знала, что мне ответить.
Тем не менее мы считали это немного странным.
На следующий день,
когда я вновь была наедине с так называемым сыном моей подруги,
еще раз произошло то,
что я не смогла толком объяснить самой себе,
но это все же был далеко не пустяк.
Я не знала
подходящих слов, чтобы описать происшедшее,
не будучи полностью уверена в том, что что-то, действительно, произошло.
И я не смогла
найти слов,
чтобы поговорить с моей подругой,
даже если и чувствовала, что это необходимо.
Это неспособность
выразиться вслух
показалась мне ужасной.
21
На следующий день, впервые за всю мою трудовую жизнь на Норсилоре,
я не смогла выйти на работу.
Этот день был первым днем в моей жизни, когда я не смогла пойти работать.
Меня словно парализовало.
Я застыла, без движения, на лестничной клетке своего дома,
и прошло много времени,
пока меня не обнаружила моя подруга.
У меня что-то зажало в спине в тот момент, когда я закрывала дверь на ключ.
Мое уныние было сильнее физической боли.
В то утро меня отвезли в госпиталь,
и мысль о том что я могу до конца жизни
стать бесполезной
не покидала меня всю дорогу.
Но
в тот день произошла еще большая катастрофа.
22
Вечером моя подруга и ее сестра сидели в баре.
Они обе услышали
что-то наподобие взрыва
в голове.
Они не обратили внимание,
решив, что им просто показалось, как рассказывали они мне позже.
Но на Норсилоре действительно
